Главная страница Книга отзывов Ссылки на сайты близкой тематики Обо мне e-mail

Кирсанов Семен Исаакович (1906-1972)

     Поэт, переводчик. Публиковаться начал в 1922 г. в Одессе, где организовал ассоциацию футуристов. Огромное влияние оказало на него знакомство с Владимиром Маяковским. Перебравшись в 1925 г. в Москву, С.И. Кирсанов входил в литературную группу "ЛЕФ" ("Левый фронт"). Вместе с Маяковским выступал с чтением стихов. С начала 1930-х активно работал в области стихотворной публицистики. В конце 1930-х г. вернулся к лирике. В годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом ряда газет и ТАСС. Наиболее известные произведения: "Товарищ Маркс" (1933), драма в стихах "Макар Мазай", поэмы "Эдем" и "Александр Матросов", "Вершина". Автор сборников: "Прицел", "Опыты", "Строки стройки", "Стихи в строю", "Ударный квартал", "Чувство нового", "Советская жизнь", "Товарищи стихи", "Искания", "Зеркала" и др. Переводил стихи А. Мицкевича, П. Неруды, Н. Хикмета, Луи Арагона и др. В 1951 г. за драму в стихах "Макар Мазай" С.И. Кирсанов был удостоен Сталинской премии третьей степени. На стихи Кирсанова написано более 50 песен (в том числе "Эти летние дожди", "У Чёрного моря", "Жил-был я", "Русская песня"); его стихи звучат в Третьей (Первомайской) симфонии Дмитрия Шостаковича, рок-сюите Кима Брейтбурга "Под одним небом" (1980), рок-оратории В. Боровинского "Зеркала" (2006)...
      Скончался С.И. Кирсанов 10 декабря 1972 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (7 уч. 21 ряд, правая сторона 7 уч.).
фото Д., вариант 2012 г.


Стихи Семёна Кирсанова


  
         ЭТИ ЛЕТНИЕ ДОЖДИ

Эти летние дожди,
эти радуги и тучи -
мне от них как будто лучше,
будто что-то впереди.

Будто будут острова,
необычные поездки,
на цветах - росы подвески,
вечно свежая трава.

Будто будет жизнь, как та,
где давно уже я не был,
на душе, как в синем небе
после ливня - чистота...

Но опомнись - рассуди,
как непрочны, как летучи
эти радуги и тучи,
эти летние дожди.



 
            К ВЕЧЕРУ

Вторая половина жизни.
Мазнуло по вискам меня
миганием зеркальной призмы
идущего к закату дня.

А листья все красней, осенней,
и станут зеленеть едва ль,
и встали на ходули тени,
все дальше удлиняясь, вдаль.

Вторая половина жизни,
как короток твой к ночи путь, 
вот скоро и звезда повиснет,
чтоб перед темнотой блеснуть.

И гаснут в глубине пожара,
как толпы моих дней, тесны,
любимого Земного шара
дороги,
    облака
         и сны.




          ***

Хоть умирай от жажды,
хоть заклинай природу,
а не войдешь ты дважды
в одну и ту же воду.
И в ту любовь, которая
течет, как Млечный Путь,
нет, не смогу повторно я,
покуда жив, шагнуть.
А горизонт так смутен,
грозой чреваты годы...
Хоть вы бессмертны будьте,
рассветы,
       реки,
          воды!



        МАЯКОВСКОМУ 

Быстроходная яхта продрала бока,
растянула последние жилки
и влетела в открытое море, пока
от волненья тряслись пассажирки.

У бортов по бокам отросла борода,
бакенбардами пены бушуя,
и сидел, наклонясь над водой, у борта
человек, о котором пишу я.

Это море дрожит полосой теневой,
берегами янтарными брезжит...
О, я знаю другое, и нет у него
ни пристаней, ни побережий.

Там рифы - сплошное бурление рифм,
и, черные волны прорезывая,
несется, бушприт в бесконечность вперив,
тень парохода "Поэзия".

Я вижу - у мачты стоит капитан,
лебедкой рука поднята,
и голос, как в бурю взывающий трос,
и гордый, как дерево, рост.

Вот вцепится яро, зубами грызя
борта парохода, прибой,-
он судно проводит, прибою грозя
выдвинутою губой!

Я счастлив, как зверь, до ногтей, до волос,
я радостью скручен, как вьюгой,
что мне с командиром таким довелось
шаландаться по морю юнгой.

Пускай прокомандует! Слово одно -
готов, подчиняясь приказам,
бросаться с утеса метафор на дно
за жемчугом слов водолазом!

Всю жизнь, до седины у виска,
мечтаю я о потайном.
Как мачта, мечта моя высока:
стать, как и он, капитаном!

И стану! Смелее, на дальний маяк!
Терпи, добивайся, надейся, моряк,
высокую песню вызванивая,
добыть капитанское звание!




            ГУЛЯЩАЯ

Завладела киноварь 
молодыми ртами, 
поцелуя хинного 
горечь на гортани. 

Чёрны очи - пропасти, 
беленькая чёлка... 
- Ты куда торопишься, 
шустрая девчонка? 

Видно, что ещё тебе 
бедовать нетрудно, 
что бежишь, как оттепель 
ручейком по Трубной. 

Всё тебе, душа моя, 
ровная дорожка, 
кликни у Горшанова 
пива да горошка. 

Станет тесно в номере, 
свяжет руки круто, 
выглянет из кофточки 
молодая грудка. 

Я скажу-те, кралечка, 
отлетает лето, 
глянет осень краешком 
жёлтого билета. 

Не замолишь господа 
никакою платой - 
песня спета: госпиталь, 
женская палата. 

Завернёшься, милая, 
под землёй в калачик. 
Над сырой могилою 
дети не заплачут. 

Туфельки лядащие, 
беленькая чёлка... 
Шустрая, пропащая, 
милая девчонка! 





            ЧУДО

Мой родной, мой земной,
     мой кружащийся шар!
Солнце в жарких руках,
     наклонясь, как гончар,

вертит влажную глину,
     с любовью лепя,
округляя, лаская,
     рождая тебя.

Керамической печью
     космических бурь
обжигает бока
     и наводит глазурь,

наливает в тебя
     голубые моря,
и где надо,- закат,
     и где надо,- заря,

И когда ты отделан
     и весь обожжен,
солнце чудо свое
     обмывает дождем

и отходит за воздух
     и за облака
посмотреть на творение
     издалека.

Ни отнять, ни прибавить
     такая краса!
До чего ж этот шар
     гончару удался!

Он, руками лучей
     сквозь туманы светя,
дарит нам свое чудо:
     - Бери, мол, дитя!

Дорожи, не разбей:
     на гончарном кругу
я удачи такой
     повторить не смогу!




         НАД НАМИ 

На паре крыл
(и мне бы! и мне бы!)
корабль отплыл
в открытое небо.

А тень видна
на рыжей равнине,
а крик винта -
как скрип журавлиный,

А в небе есть
и гавань, и флаги,
и штиль, и плеск,
и архипелаги.

Счастливый путь,
спокойного неба!
Когда-нибудь
и мне бы, и мне бы!..




 О НАШИХ КНИГАХ

по-моему,
     пора кончать скучать,
по-моему,
     пора начать звучать,
стучать в ворота,
     мчать на поворотах,
на сто вопросов
     строчкой отвечать!
По-моему,
     пора стихи с зевотой,
с икотой,
     с рифмоваться неохотой
из наших альманахов
               исключать,
кукушек хор
     заставить замолчать
и квакушку
     загнать в ее болото.
По-моему,
     пора сдавать в печать
лишь книги,
     что под кожей переплета
таят уменье
     радий излучать,
труд облегчать,
     лечить и обучать,
и из беды
     друг друга выручать,
и рану,
     если нужно,
          облучать,
и освещать
     дорогу для полета!..
Вот какая нам предстоит гигантская
                              работа!


 
         
             УШЕДШЕЕ 

Вот Новодевичье кладбище,
прохлада сырой травы.
Не видно ни девочки плачущей,
ни траурной вдовы.

Опавшее золото луковиц,
венчающих мир мирской.
Твоей поэмы
        рукопись —
за мраморной доской.

Урны кое-как слеплены,
и много цветов сухих.
Тут прошлое наше пепельное,
ушедшее в стихи.

Ушедшее,
       чтоб нигде уже
не стать никогда, никак
смеющейся жизнью девушки
с охапкой цветов в руках.




            *** 

Жизнь моя,
        ты прошла, ты прошла,
ты была не пуста, не пошла.

И сейчас еще ты,
            точно след,
след ракетно светящихся лет.
Но сейчас ты не путь,
                 а пунктир
по дуге скоростного пути.

Самолет улетел,
                но светла
в синеве меловая петля.
Но она расплылась и плывет...
Вот и все,
        что оставил полет.





           ТЕНЬ

Шел я долгие дни... 
  Рядом шли лишь одни, 
без людей, без толпы, 
  верстовые столбы. 

Шёл я множество лет... Как-то в солнечный день 
увидал, что со мной не идёт моя тень. 

Оглянулся назад: на полоске земли 
тень моя одиноко осталась вдали. 

Как затмение солнца, осталась лежать, 
и уже невозможно мне к ней добежать. 

Впереди уже нет верстового столба, 
далеко-далеко я ушёл от себя; 

далеко я ушёл колеями колёс 
от сверкающих глаз, от цыганских волос. 

Далеко я ушёл среди шпал и камней 
от лежащей в беспамятстве тени моей.





          ***

Смерти больше нет.
Смерти больше нет.
     Больше нет.
     Больше нет.
       Нет. Нет.
       Нет.

Смерти больше нет.
Есть рассветный воздух.
Узкая заря.
Есть роса на розах.

Струйки янтаря
на коре сосновой.
Камень на песке.
Есть начало новой
клетки в лепестке.
Смерти больше нет.

Смерти больше нет.
Будет жарким полдень,
сено - чтоб уснуть.
Солнцем будет пройден
половинный путь.

Будет из волокон
скручен узелок,-
лопнет белый кокон,
вспыхнет василек.
Смерти больше нет.

Смерти больше нет!
Родился кузнечик
пять минут назад -
странный человечек,
зелен и носат:
У него, как зуммер,
песенка своя,
оттого что я
пять минут как умер...
Смерти больше нет!

Смерти больше нет!
     Больше нет!
            Нет!

Страница создана 7-8 октября 2012 г. (1302; на МЗ - 1902)  


       Если вы не видите списка знаменитостей